ВЕЛИКИЙ ПОСТ
Необходимое средство
«В пост можно есть что угодно, главное – не есть людей!»; «Пост не цель, не стоит фарисействовать!» Такие слова мы слышим по меньшей мере четыре раза в год – и от тех, кто никогда и в храм не наведывался, и от воцерковленных знакомых, и даже, случается, от священства. Что на это ответить, и как к таким словам относиться?
Ну, во-первых, следует согласиться с тем, что пост – это, и правда, не цель, а средство для достижения цели. Эту вторую часть утверждения отчего-то многие забывают присовокупить. Пост сам по себе нас к Богу не приближает, а иногда может и отдалять. Потому очень важно понимать ту цель, ради которой ты начал поститься. Но, определившись с целью, надо наметить и дорогу к ней. А начало этой дорожке как раз и будет… пост. Не вступишь в поприще – считай, и не начал движение к цели. Средство-то он средство, но и даже как в таковом в посте есть и духовное содержание.
В первую очередь это послушание Церкви. Без послушания вообще практически никакое старание не случается добрым, а уж как без оного в таком деле? Осознавая себя членами Христовой Церкви, мы как бы говорим: – Не знаю, нужно это мне или так бы обошелся, но раз Господь основал Церковь и если Церковь мне говорит о необходимости поста, то хотя бы и сам я не полагал пост за необходимость, но окажу послушание.
Соблюдая пост, мы оказываем послушание Церкви – и растождествляем себя с Адамом, ослушавшимся Бога
Во вторую очередь, оказывая послушание Церкви, мы растождествляем себя с Адамом, ослушавшимся Бога и пренебрегшим Его заповедью: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2: 16–17).
Не вовсе с Адамом (да не будет!), а с тем Адамом, когда он оказал непослушание. В богослужении всенощной в стихирах на стиховне слышим: «Изгнан бысть Адам из рая снедию». И хотя бы и не в пище содержалась причина изгнания, но через нее оно произошло, потому и запрещаем себе в пост некоторую пищу – как символ того, что снедь не довлеет над нами. Так что, братья и сестры, пост, конечно, средство, однако не без духовного смысла это средство. И это важно.
Две опасные крайности
Лукавый не может спокойно смотреть на то, как рушится его дело, и человека, вступившего таки на подвиг, старается вывести из равновесия, чтобы подвиг обесценить, а если получится, то и во вред обратить. И смотря по тому, каково наше внутреннее состояние, он пытается нас склонить в одну или иную пагубную крайность.
Первая из них – это магическое отношение к посту. Пост становится некоторым «кодом», который, если его по какой-то случайности или недогляду нарушить, все дело сотворит пропавшим и обратит в прах. Человек, который на подобную уловку поддался, будет в панике, если узнает, что случайно съел сухарик или печенье, в котором, согласно надписи на упаковке, могли присутствовать «следы молочных продуктов или яичного порошка». А отведать что-то не постное ради того, чтобы не обидеть невоцерковленного пожилого родственника, становится для него просто невозможным. И даже исповедовав этот свой тягчайший грех и получив разрешение от священника, он все равно будет сокрушаться, что в этот раз пост прошел без пользы, так как с ним произошла подобная оказия.
Подумал: «Как хочется квашеной капустки!» – всё, сегодня для тебя квашеная капуста уже блюдо не постное
Разумеется, это называется просто: магия обыкновенная. Бороться с ней надо в себе с гневом и гнать как можно дальше.
Вторую крайность нам приготовляют всевозможные православные и околоправославные ресурсы, которые щедро публикуют изысканные рецепты постных блюд, от которых и в обычные дни слюни текут.
И начинает подобный «постник» запасаться постными майонезом, сыром, мясом и прочими формально постными продуктами, чтобы потешить беса гортанного и чревного.
Кстати, первый и второй случай могут сочетаться в одном человеке!
Смысла, разумеется, в подобном посте нет. Помните же, что пост – это средство, начало дороги, которое ведет к цели. А куда ведет дорога, начинающаяся с услаждения себя вкусом и красивыми для глаз блюдами? Явно, что не в нужном направлении…
Иногда, помню, едешь постом с работы домой и, минуя какой-нибудь магазин, вдруг ловишь себя на мысли: «Надо обязательно остановиться! Так хочется квашеной капустки с лучком! А дома-то нет, закончилась…» В подобных случаях надо четко понимать, что сегодня для тебя квашеная капуста, да еще с луком – блюдо уже не постное. Для всех, кто не испытывает сильного желания к нему, оно постное, а для тебя – нет.
Это очень важно осознавать: то, что я очень хочу в пост, хотя бы и постное, – сегодня для тебя скоромное. Ведь в пост нам надо, коли мы о пище говорим, насытиться, а не гурманствовать.
Пост – это война
Надо понять, что поприще поста – это как военные действия, где с одной стороны – мы, стремящиеся духу подчинить плоть, а с другой – гнездящиеся в нас страсти. А на войне в зависимости от обстоятельств иногда требуется решительный штурм, иной раз – осада, а бывает, что для достижения общей победы где-то разумнее и отступить на время. И для благополучного ведения сражений нам потребуется вооружиться рассуждением.
Страсть осуждения одолевает сегодня каждого. Вот и ополчимся в пост против этой страсти
Святитель Иоанн Златоуст предлагал на время поста вооружиться против какой-нибудь одной своей страсти, какого-то одного греха особо тщательно.
У каждого из нас есть на что вооружиться. И есть одна страсть, которая одолевает сегодня практически каждого, – страсть осуждения.
Отчего бы нам не постараться ополчиться против этой страсти? Не клевать друг друга. Хотя бы не клевать сильно… Напротив, увидев что-то (реальное или мнимое), что нам представилось чем-то не тем, чем надо, не вонзать свои когти в жертву и не требовать тотчас же к ней самого страшного суда и анафемы, а постараться найти слова оправдания и несколько причин для смягчения приговора, как бы оказывая некоторую милость, памятуя, что и сами судимы будем равно нашему собственному суду.
Сейчас несложно осуждать – всегда найдутся подсказчики, подглядыватели, науськиватели, провокаторы… Да и вполне ныне безопасное это дело: намеченная жертва не в той же комнате и не даст сдачи за наше свинство. Не вызовет на поединок. Да часто и не будет оправдываться, потому что, в отличие от нас, обладает смирением.
Постараться полюбить врага своего
Кстати, пару слов о врагах. Мы все знаем, что Господь призывал нас любить врагов. Но что сие означает, мы часто не задумываемся. Не понимаем: как это так – любить врага? Что же, я должен лобызаться с ним, когда я и видеть его не могу, и слышать не желаю?
Но любить врага вовсе не означает, что ты должен быть к нему привязан, как к другу. Тут о разной любви говорится. Вот охраняешь ты пленного врага своего, а подвода с провизией медлит и не приезжает. А кушать хочется. И ему тоже. Ну и отрежь ему от своей буханки. Сколько? Да сколько по силам. Святой, наверное, все отдал бы. А ты – по силам, кусок. Вот и будет любовь ко врагу.
Да и с домашними нашими то же самое выходит: любить – это не только цветы с объятиями дарить. Это понуждение на что-то высшее, понукание себя к жертве. Хотя бы и так: любишь жену? – помой посуду!
Гораздо сложнее ныне оправдывать. Потому что это не быть в тренде, как ныне водится говорить. Тут недолго и тех, кто ранее тебя поддерживал и разделял твои взгляды, настроить против себя. Но если подобное и произойдет, уже польза. Не быть с осуждающими других и не участвовать в вынесении скорого и жестокого приговора – значит, не быть соучастником совета беззаконного. По нашим временам уже почти подвиг. И, быть может, Господь призрит на наши попытки и вознаградит нас в славный и светлый праздник Воскресения.
Пяток 2-й недели Великого Поста
О воздержании. Пост и дети.
Преподобный Иоанн Лествичник
Как рано надо начинать детям поститься? По учению древних отцов, здоровый младенец не постится лишь тогда, когда еще питается молоком матери, т.е. примерно до трех лет. (В древности еврейские женщины кормили младенцев своим молоком до 3-х лет.)Вместе с необходимостью соблюдения в той или иной мере поста следует позаботиться и о предохранении детей от привычки пресыщения или слишком частого, не в установленное время, принятия пищи. В этом отношении святитель Феофан Затворник дает родителям такое указание: «Должно так питать дитя, чтобы, развивая жизнь тела, доставляя ему крепость и здоровье, не разжечь в душе плотоугодия. Не должно смотреть, что дитя мало, надобно с первых лет начинать остепенять преклонную к грубому веществу плоть и приучать к обладанию над нею, чтобы и в отрочестве, и в юности, и после них легко и свободно можно было управляться с этой потребностью».
Когда дети подрастут и определятся их характеры и склонности, родителям надо проявить тактичность в отношении нормы их поста. Нельзя, например, лишать их сладкого против их воли или проводить в постные дни такое снижение качественного состава пищи, которое будет выходить за пределы обычной нормы церковного устава. Для слабых и больных детей, естественно, могут быть допущены и ослабления, и отступления от поста.
Точно так же взрослых детей (юношей и девушек) нельзя уже насильно держать на строгом выполнении всех норм поста, если они будут сильно тяготиться им. В этом случае пощение не даст пользы душе, а может ее ожесточить. Господь сказал: «милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13). И весь смысл поста в добровольном воздержании и ограничении себя. И чтобы для взрослых детей не были тяжелы обычные нормы поста, детей и следует приучать к посту с самого младшего возраста.
О воздержании в пище
Пост тела есть пища для души.
Вспомни, что Адам в раю был не ниже тебя совершенством, — возомнил обойтись без поста — и что вышло?
Иннокентий апхиепископ Херсонский
Кто из животных столько силен, как лев? Но из-за чрева своего и он попадает в сети и тогда все могущество его смиряется.
Преподобный Иоанн Колов
Берегись измерять пост простым воздержанием от пищи. Те, которые воздерживаются от пищи, а ведут себя дурно, уподобляются диаволу, который, хотя ничего не ест, однакож не перестает грешить.
Начальник бесов есть падший денница; а глава страстей есть объядение.
Преподобный Иоанн Лествичник
Никогда не может достигнуть совершенной чистоты тот, кто надеется приобресть ее одним воздержанием, то есть телесным постом, если не познает, что воздержание нужно для того, чтобы, по усмирении плоти постом, легче мог вступить в брань с прочими страстями
Преподобный авва Серапион
О духовном пощении
Пост телесный подразумевает: ограничение в пище; употребление особого вида пищи; редкий прием пищи.
Душевный пост также должен включать в себя: ограничение внешних впечатлений — пищи души, информации, которую привык получать человек ежедневно в огромных объемах; контроль над информацией, то есть над качеством пищи, которую получает душа, исключением того, что раздражает страсти; редкий прием пищи, то есть периоды уединения, молчания, безмолвия, пребывания с самим собой, которые дают человеку возможность познать свои грехи и осуществить главную цель поста — покаяние…
Наши страсти тесно связаны с чувственными образами. Страсть появляется в сознании в виде греховного образа; и наоборот, греховный образ, воспринятый со стороны, возбуждает страсть в нашем сердце (преподобная Синклитикия называла глаза «окнами смерти»).
Сценой, на которой непрестанно демонстрируются человеческие страсти во всем их разнообразии, эффективности и изощренности, в наше время является телевизор. Он похож на источник постоянной радиации, который облучает смертоносным стронцием психику людей.
Телевизор держит человека в страстном напряжении, как будто в пространстве его экрана заключен сгусток всех чувственных эмоций, страстей, похоти, жестокости, преступлений. То, с чем человек в прошлые века мог — и то случайно — соприкоснуться несколько раз в жизни (скажем картина убийства), теперь он видит каждый день…
Душа имеет три способности: разум, эмоцию и волю. От неразлучной дружбы с телевизором воля у человека обессиливается, как у тех, кто часто принимает сеансы гипноза; чувство притупляется и требует новых острых ощущений и «допингов», а разум становится порабощенным сменяющими друг друга картинами, которые заставляют его жить в каком-то фантастическом мире, в постоянно продолжающейся фантасмагории.
У разума две силы: образное и словесное общение. Слишком обильная, неуправляемая информация развивает низшую механическую память, но подавляет творческую силу и энергию… Ум становится дряблым и пассивным иждивенцем чужих мнений и идей. Картины, которые человек увидел на экране телевизора, вращаются в его подсознании, всплывают в памяти, мелькают в сновидениях, как призраки. Мышление становится поверхностным, а язык — болтливым. Защитные силы психики истощаются, не будучи способными справиться с лавиной впечатлений.
Где место для безмолвия, для сердечной молитвы? Человек не видит самого себя, он как будто бы живет не в доме, а в театре с непрекращающимися представлениями.
Святые отцы говорят о том, что существуют три вида деятельности ума: это созерцание, рождающееся в безмолвии молитвы, рассуждение и воображение, при этом воображение — самый низший вид мышления, соединенный с чувственными страстями и фантазией. Святые отцы заповедовали пребывать в молитве, давать, когда это нужно в практической жизни, место рассудочному размышлению (при этом знать его меру и пределы) и бороться с воображением как со своим противником. А телевизор способствует обратному: развитию воображения, подавлению творческой силы ума и потере молитвы. Человек, проводящий время поста у телевизора, похож на обжору и пьяницу, который глотает все без разбора, даже не разжевывая куски, и при этом считает, что он держит пост по всем уставам Церкви.
Из книги «Как соблюдать пост», цитата интернетпортал Православие.ru